Источник: www.dv.kp.ru
Более 650 тысяч тонн лососевых выловлено с начала путины на Дальнем Востоке. В интервью «Комсомольской Правде» на Международном рыбопромышленном форуме в Санкт-Петербурге директор головного НИИ Росрыболовства ВНИРО Кирилл Колончин заявил, что это абсолютный рекорд. Но конечные цены на прилавках рыбных магазинов от этого поменяются не сильно из-за логистики и пищевых привычек россиян.
- Давняя проблема с доставкой дальневосточной рыбы до конца она не решена. Президент ставил вопросы развития логистики, складских мощностей, хранения и доставки. Сегодня идет речь о том, чтобы конструировать специальные новые вагоны. Идет работа на правительственном уровне по формированию центров по крупным регионам, чтобы делать маршрутизацию. Моментально отправлять в Новосибирскую область, там перегружать, распределять на сибирский регион. Дальше до Урала, а оттуда уже Москва и европейская часть. Но сегодняшней логистикой практически нереально представить, чтобы готовый продукт не набирал приблизительно 300 % дополнительно к той цене, которая есть.
- Так было всегда?
- Если исторически посмотреть на то, как формировался рынок России, начиная с прошлого века, европейская Россия практически никогда не ела продукты морские, которые доставлялись с Дальнего Востока. Отсутствовали холодильные технологии. Европейская часть жила северными морями, Черным, Каспийским. И пресноводной рыбой. Сформировалась определенная пищевая предрасположенность и привычка. Я вырос и всю жизнь живу в европейской части России. Много поколений. Мои любимые продукты – пресноводная рыба и мясо с колбасой. Когда я попадаю в другие условия, приезжаю на Дальний Восток, где культура потребления совсем другая, мне каждый день предлагают съесть устриц, гребешков, буквально через несколько дней я чувствую себя не в своей тарелке. Центральная Россия сейчас все равно имеет другие вкусовые предпочтения. И в этом главное противоречие. С одной стороны, наше желание доставить рыбу с Дальнего Востока и подешевле ее продать в европейской части, и с другой стороны, европейское нежелание в какой-то степени есть эту рыбу.
- Значит надо европейской части России привить привычку есть дальневосточную рыбу?
- Когда разрабатывалась стратегия рыболовства до 2030 года, одним из ее пунктов являлось продвижение рыбного продукта и формирование культуры потребления рыбы в европейской части. Мы говорим, что будем добывать рыбы в два раза больше. Мы двумя руками за. Но если бы был коммерсантом, экономистом, я бы задал вопрос: куда вы денете эту рыбу? На этот вопрос ответа нет. Лет восемь назад в стране была похожая ситуация - стоял вопрос, что есть – свинину, говядину или курицу. Выиграла курица и она стала дешевле. Ее начали есть все. Курица вышла на первое место по рентабельности, по количеству поставок. Но с рыбой будет сложнее - население России не настолько имеет рыбные вкусовые предпочтения.
- По качеству рыбы. При проверке Роскачеством из 40 образцов рыбы только четыре были либо качественными, либо соответствовали нормам. Остальные – с нарушениями.
- Тут спорный момент насчет того, качественная или некачественная рыба. В 2008 году, когда были отменены государственные стандарты на все, включая рыбу, мы перешли на новое понятие «технический регламент», понятие качества вообще перестало существовать. Технический регламент на рыбу четко определяет, какая она должна быть, какой должен быть посол, какой должен быть процент. Найти эту грань между безопасностью и качеством трудно, она только одна – желудок заболел после этого или нет. Сегодня ответственность за такую продукцию несет сам производитель. Контролировать можно только выполнение.
- Есть предпосылки, что будет лучше?
- Будет лучше. Все эти вещи происходят от бедности. И от желания получить максимум прибыли, вложив минимум денег. Представить себе, что рыба замораживается при определенной температуре и ни разу размораживается, пока доставляется с Дальнего Востока, обычному обывателю трудно. Так должно быть. И так бывает. Но нам, как обывателям, в это слабо верится. Я вижу рыбу в магазине. Она в большинстве случаев не похожа на ту рыбу, которая должна быть. Мы как ученые изменить точно ничего не можем. Мы можем просто говорить, объяснять. Рассказываем, какую рыбу надо есть. Мы говорим, что такое рыбные консервы, какая у них маркировка, какая должна быть наклейка, что должно быть написано. Потом мы открывали, давали попробовать. Сломав систему гостов, не наладив новую систему, говорить о том, что мы что-то сделаем, невозможно. Это должна быть реклама, просвещающие передачи. И должна быть позиция торговой сети. Это самое главное. Если магазин чувствует себя социально ответственным, но покупает заведомо плохой продукт, потребительских качеств у трески, которая восемь раз замораживалась и размораживалась, уже нет. И за это отвечает не только тот, кто поставил эту рыбу, но и тот, кто ее на прилавок выложил. Должна быть мера ответственности.
- А часто вы проверяете рыбу?
- У нас 37 лабораторий только в нашем институте, мы постоянно делаем экспертизу рыбы, особенно когда возникают спорные моменты, судебные или уголовные дела, мы выдаем анализ. Иногда оказывается, что вместо одной рыбы продается другая или подкрашенная третья, или вместо аквакультурного осетра продается дикий и наоборот. То же самое с икрой. Торговые сети стали приобретать собственное оборудование и сажать собственных специалистов. Делают входной контроль. Я считаю, что это очень правильно. Крупные сети берут рыбу крупными партиями. И сегодня есть методики, но их никто не спрашивает. Спрашивает Роспотребнадзор. Это контрольный орган, последняя стадия, когда уже все, беда.
- В домашних условиях можно определить, сколько раз замораживалась рыба?
- Можно. Если вы рыбу разморозите и увидите, что она не имеет цвета, имеет желтизну, заветренность – то ее уже размораживали и не один раз. Если видите в магазине, что каждая рыбка отдельно заморожена. Это точно уже размороженная рыба. Рыба так не морозится. Она морозится блоком. За рубежом на прилавке лежит рыба, написано: дефростированная форель. Вот они ее продают. Никому в голову не придет такую форель к вечеру взять и опять положить в морозилку. Но когда мы видим, что у нас продается свежий минтай, вы хоть представляете, откуда эта рыба, чтобы она свежей доехала.
- Поговорим о последствиях объединения 13 научно-исследовательских институтов.
- Можно ли рассказать секрет швейцарского сыра за одну минуту? Нельзя. Объединение назрело. Система принятия решений сегодня отработана. Она принимается в зависимости от бассейна, продвигается, постепенно доходит до головного института и дальше выдается в регулятор – Федеральное агентство по рыболовству, Минсельхоз и далее в отрасль. Система научной работы подразделений Росрыболовства существует, определено различными нормативными документами. Было специальное решение, которое определило ВНИРО головным институтом. Именно он выдает финальное заключение, понимая, что там сконцентрировано самое большое количество научных сотрудников, которые имеют самое большое количество компетенций.
Объединение должно коснуться финансово-хозяйственной деятельности. Содержать такую систему институтов Росрыболовству достаточно тяжело. Мы сегодня сохранились практически в первозданном виде. Несмотря на различные колебания нашей экономики. 13 институтов – это не вся система. Вся система – 72 подразделения. У каждого института есть филиалы. Практически каждом регионе Российской Федерации присутствуют подразделения НИИ. Все водные бассейны – в них обязательно есть институт. Мы ждем от объединения более правильного формирования государственного задания. Сегодня существует конкуренция между институтами. Каждый пытается сохранить свою структуру. Происходит дублирование по выполнению государственного задания. Мы бы хотели, чтобы это дублирование перешло в перелив денег на те вещи, на которые сегодня финансирования не хватает. Сегодня происходит чехарда в кадровом составе. В некоторых институтах нет научных работников, имеющих ученую степень, зато есть люди, занимающие должности главных научных сотрудников, не имея вообще никакой ученой степени. Есть подразделения, где избыточное количество аппарата управления. В одном институте девять заместителей. У нас – четыре у директора. Огромное количество государственной собственности, не всегда используемое эффективно.
- Что объединили в первую очередь?
- Мы объединили флот на Тихом океане. Это позволяет не конкурировать между дальневосточными институтами, а сделать единый план исследований. У нас появились новые задачи, которые раньше мы выполняли, но потом в течение долгого времени не делали. Это вопросы присутствия в Мировом океане, исследование Антарктики. Мы планируем отправиться в начале декабря в первую экспедицию в Антарктику. Будем искать новые запасы криля и изучать его как новый продукт для российского рыболовства. Это странно звучит, так как именно Советский Союз и ВНИРО открыли этих мелких морских рачков. Но потом мы не ловили его больше 25 лет. Надеемся, что в сжатые сроки у нас появятся три новых корабля ледового класса, которые проектируются сегодня с КБ им. Алексеева по решению президента. Они и займутся освоением новых территорий и новых запасов.
Напомним, II Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий прошли в Санкт-Петербурге с 13 по 15 сентября. Собрались представители бизнеса, органов власти, экспертного сообщества из более 60 стран — чтобы обсудить актуальные темы отраслевой повестки. Среди них - рациональное освоение ресурсов Мирового океана, обеспечение устойчивого рыболовства, глобальной продовольственной безопасности.